Неточные совпадения
Дня три он прожил
в непривычном настроении досады на себя,
в ожидании событий. Дела Марины не требовали
в суд, не вызывали и его лично. И Тагильский не являлся.
Шестнадцатилетний Михей, не зная, что делать с своей латынью, стал
в доме родителей забывать ее, но зато,
в ожидании чести присутствовать
в земском или уездном
суде, присутствовал пока на всех пирушках отца, и
в этой-то школе, среди откровенных бесед, до тонкости развился ум молодого человека.
Вчера, 17-го, какая встреча: обедаем; говорят, шкуна какая-то видна. Велено поднять флаг и выпалить из пушки. Она подняла наш флаг. Браво! Шкуна «Восток» идет к нам с вестями из Европы, с письмами… Все ожило. Через час мы читали газеты, знали все, что случилось
в Европе по март. Пошли толки, рассуждения,
ожидания. Нашим
судам велено идти к русским берегам. Что-то будет? Скорей бы добраться: всего двести пятьдесят миль осталось до места, где предположено ждать дальнейших приказаний.
На это отвечено, что «по трехмесячном
ожидании не важность подождать семь дней; но нам необходимо иметь место на берегу, чтоб сделать поправки на
судах, поверить хронометры и т. п. Далее, если ответ этот подвинет дело вперед, то мы останемся,
в противном случае уйдем… куда нам надо».
Капитан и так называемый «дед», хорошо знакомый читателям «Паллады», старший штурманский офицер (ныне генерал), — оба были наверху и о чем-то горячо и заботливо толковали. «Дед» беспрестанно бегал
в каюту, к карте, и возвращался. Затем оба зорко смотрели на оба берега, на море,
в напрасном
ожидании лоцмана. Я все любовался на картину, особенно на целую стаю купеческих
судов, которые, как утки, плыли кучей и все жались к шведскому берегу, а мы шли почти посредине, несколько ближе к датскому.
Прокурор
в видимом смятении нагнулся к председателю. Члены
суда суетливо шептались между собой. Фетюкович весь навострил уши, прислушиваясь. Зала замерла
в ожидании. Председатель вдруг как бы опомнился.
Суд решил давеча продолжать заседание, но теперь пока,
в ожидании, я бы мог кое-что, однако, заметить, например, по поводу характеристики покойного Смердякова, столь тонко и столь талантливо очерченной обвинителем.
Пассивное
ожидание в ужасе и подавленности наступления страшного конца не может уготовлять Второго пришествия, — оно уготовляет лишь Страшный
суд.
Ожидание мессианского исхода, страшного
суда над злом и торжества царства Божьего
в мире проходит через всю мировую историю.
Вот вам тема — сопка с деревом,
А вы все о конституции…
Мы стояли перед Зверевым
В ожидании экзекуции…
Ишь какими стали ярыми
Света
суд, законы правые!
А вот я вам циркулярами
Поселю
в вас мысли здравые.
Есть вам тема — сопка с деревом:
Ни гугу про конституцию!..
Мы стояли перед Зверевым
В ожидании экзекуции…
И
ожидание, и важность напускная, докторская, ему знакомая, та самая, которую он знал
в себе
в суде, и постукиванье, и выслушиванье, и вопросы, требующие определенные вперед и очевидно ненужные ответы, и значительный вид, который внушал, что вы, мол, только подвергнитесь нам, а мы всё устроим, — у нас известно и несомненно, как всё устроить, всё одним манером для всякого человека, какого хотите.
Войдя
в зал
суда, я не узнал Урбенина: он совершенно поседел и постарел телом лет на двадцать. Я ожидал прочесть на лице его равнодушие к своей судьбе и апатию, но
ожидания мои были ошибочны, — Урбенин горячо отнесся к
суду: он отвел трех присяжных, давал длинные объяснения и допрашивал свидетелей; вину свою отрицал он безусловно и каждого свидетеля, говорившего не за него, допрашивал очень долго.
— Что делать? Написал
в Лондон хозяевам и своим компаньонам, чтобы прислали денег на возвратный путь — деньги-то из карманов подлецы вытащили, а пока живу у одного старого приятеля, капитана,
судно которого стоит здесь
в ожидании груза… Спасибо — приютил, одел и дал денег. Сегодня вот съехал на берег… был у доктора. Пора и на корабль. Милости просим ко мне
в гости… Очень рад буду вас видеть! — прибавил старик. — «Маргарита», большой клипер, стоит на рейде недалеко от вашего корвета… Приезжайте…
И неустанный, скорый бег «Коршуна», передние мачты которого едва вырисовывались с мостика, а бушприта было совсем не видать, — этот бег среди белесоватой мглы и безмолвия производил на Ашанина, как и на всех моряков, впечатление какой-то жуткой неопределенности и держал нервы
в том напряженном состоянии, которое бывает
в невольном
ожидании неведомой опасности, которую нельзя видеть, но которая может предстать каждую минуту — то
в виде неясного силуэта внезапно наскочившего
судна, то
в виде неясных очертаний вдруг открывшегося, страшно близкого берега.
Пустошкина дружески улыбается ей. Караулова отвечает легкой улыбкой и снова становится серьезна.
Суд совещается, и председатель, сделав любезное, несколько религиозное лицо, обращается к священнику, который наготове,
в ожидании присяги, стоит у аналоя и молча слушает.